|
|
От прошлого остаются воспоминания
Когда их не хватает есть вещи
Взглянешь и отправляешься в путешествие
Подтверждаемое вещественно
(Наталия Медведева)
- - -
Когда капля утреннего солнца
Прерывает свой дивный полет с листка вишни
Взрываясь брызгами на чьей-то ладони
Проживает свой век вселенная
Расширяется и угасает
Чтобы похоронить это небо
Эти общечеловеческие ценности
А также все прочее
И только дальнее воспоминание
Свидетельствует
Что когда-то здесь жили люди
И ярким осколком сверкал
Разум
- - -
С каждым годом все меньше деревьев
На когда-то зеленой улице
Одинокому тополю трудно –
Не минует он общей участи
Но своему оцепенению
В котором купались лучи солнца
И захлебывалось пение птиц
Он скажет с порывом ветра: Да Смерть!
Обходят стороной теперь тополь
Он стал для иных небезопасным
Над ним вьет свою паутину смог
И препираются злые духи.
- - -
А.С.
Археолог будущего
Взирает с высоты своих тысячелетий
На следы некой материальной культуры
Успевшей забыть
Что где-то среди этих развалин
Спутанных проводов и клубков арматуры
Некогда представлявших собой линии электропередач
Хоронились от ветров мы
Карлики на плечах гигантов
Вливающие новые вина в старые мехи строек века минувшего
Младшие братья собственного духа
Донашивающие обноски времен заката великих империй
Превозносящие классиков
И живописующие серые времена в серых книгах
Которые истлели
Истлели и мы
И вот теперь археолог будущего
С волнением и страхом
Смотрит на нас
Он говорит
Люди своими руками создавшие горы и реки
Живут в лачугах
Они перестали думать об экономике
Забыли о деле военном
Видно к ним спустился Мессия
Они обратились к новым вершинам духа
И ушли куда нам грешным нет пути
Целые народы ушли куда нет пути
- - -
Когда я наконец с ним познакомился,
оно уже обрело черты умозрительности и,
конечно же,
было все изъедено словами.
(Юкио Мисима)
Хранит молчание
Старый дом
Срубленный где-то в Башкортостане
И волею судеб оказавшийся здесь
Под Истрой
Остов стен
Деревянные перекрытия
Кирпичный фундамент – его зубы и кости
В них нет слова
И вот когда прочие звуки съела ночь
Когда старый дом молчит
Хоть и хочет что-то сказать нам вслушивающимся в темноту
Потому что мы отвыкли от этой темноты
Тогда приходит жук-древоточец
И говорит с нами
Долго и однообразно шевелит он челюстями где-то рядом
Возле самого уха
Чтобы мы утром обнаружили на костях
Замысловатые узоры
Иероглифы
О которых он давеча сказал так
В них мое имя
Кто читает его – умирает
Новое знание превращает его в труху
И рассыпает в прах
С тяжким стоном падает тот на сырую землю
Но мы только смеемся
Мы новые Шампольоны
Ученые века Радикального Просвещения
С вызовом отбрасывающие темные страхи
И склоняющиеся над Розеттским камнем
Загадкой требующей разрешения
Тайнописью жука
Чтобы принять следом смерть
Сгореть на работе
И оправдать таким образом древнее пророчество
Окрестные жители предадут старый дом проклятью
Он заживет своей жизнью
Брошенный на дороге черной глыбой
Гнилым черепом
В котором ночами перемещаются чьи-то тени
Скрипят ржавые петли
И в окнах-глазницах горит тусклый огонь
Пробудившегося сознания
- - -
...из Хиросимы
Слышен голос девочки,
которой больше нет
(Лейла Гайнуллина)
Атом
Бесконечно малая единица материи
Приходит с неба
И уничтожает город
Его дома
Картинные галереи и рыночные площади
Его жителей
А также веру в будущее тех
Кто проживает на безопасном расстоянии
Кроме того
Он ведет подрывную работу
Знание о нем делает души ничтожными
А тела превращает в сгустки самодвижущегося газа
В облачка
Пронзаемые пустотой
Не имеющей ни любви
Ни прочих свойств человеческой натуры
Вот что делает атом
Самодостаточный в своей мнимой цельности
Приводящий в отчаянье бесчеловечностью войн
И бесчеловечностью мира
Но когда смертоносный гриб
Расползается по телу природы
Когда повсюду пустота
Сковывающая
Делающая разум близоруким
А руки призывающими смерть
Я открываю параллельные миры
В них звучат свои голоса
Коптят небо свои заводские трубы
И солнце совершает свое движение
По непонятным
Атомным правилам
- - -
Шелудивый пес побирается
В подземных переходах
Иногда он просто спит разморенный жарой
Погрузив свои лапы в московскую пыль
Иногда при виде сердобольных старушек
Покорно подходит
Тянет морду
Над которой поработали породы самые разнообразные
И смотрит печально так
Снизу вверх
И тогда сердобольные старушки
Лезут в сумки за буханкой хлеба
Накормить беднягу
Продавщицы ларьков завидуют его зубам
Когда он зевает и скалится
Фыркают и отпускают скабрезные шутки
Когда являет свою кобелиную суть
Вихляя задом и пуская слюни
При виде суки
Поэт сказал бы
Это воин из тех что сопровождает Гекату
Но мы-то знаем природу вещей
Знаем
Что его сумеречное сознание
Осколок иной
Некогда могучей воли
Жаждавшей преодоления и смерти всего обычного
Посылавшей тысячи на гибель
И покорившей вселенную
Воплотившей в камне образ величия
А в песнях меланхолию души народной
Он думал что вручает себя миру
А вышло вон как
Но память о делах его в наших сердцах
Таким мы его и запомним
- - -
Желающему умереть
Негоже казаться трусом.
Юный охотник учится
Великому терпению.
Юные птицы смеются
Над тем, какой он серьезный,
Машут руками-крыльями,
Зовут: «Иди к нам, иди к нам!»
Юный охотник сердится,
Кричит им: «Глупые птицы!»
И уходит под смехи тех,
Кто тут же его забудет…
... Но вот наступает время –
Вокруг встревожены вестью:
В нашей тайге воочию
Видели черного волка.
Верно это духи леса
Подсматривают за нами.
Юный охотник клянется:
«Я убью черного волка».
Его никто не оплачет,
Он уйдет, скрыв свои планы.
Поднимется переполох:
Куда мог деться охотник?
Постановят между собой:
«Он поверил тем россказням
И ищет неприятностей.
Все это враки – нет волка!»
И точно, неделя прошла –
Юный охотник вернулся.
Пристанут любопытные,
Он им ответит: «Нет волка».
Нет больше черного волка,
Нет страха, что кто-то смотрит,
Шумят могучие сосны,
Молчит тайга...
июнь--сентябрь 2001 |
Блажнов, Илья. Призраки. М.: Скорпион, 2004. 124 c. Тираж 200 экз. |
